Я с 39-го. Мне было мало... Первые воспоминания - мама. Её уже давно нет. Стоит в цветастом платье над лугом с ромашками. А я лежу внизу на траве и трава - не то, что сейчас - высокая. Мама красивая, мама улыбается.
А потом мамы нет. Она уехала в Рязань. Отец где-то там в училище, готовит людей уходящих на фронт. Он ходит в зеленом с крылышками на колёсах. Я просил их поиграть - не дал - говорит, что погоны - это, что-то очень главное! Когда он приезжает - крёстная, которую Серёжка смешно зовёт Кока - плачет и говорит "оборонительные" слова, как сказал Дедечка.
Отец фантазирует, говорит о своей важности и, конечно, о неприкосновенности - он где-то в Совете сталинградского фронта (я потом видел его в кадрах с Паулюсом в киноэпопее, правда, в очках и на заднем плане).
А потом он уезжает и начинается бомбежка. За два дома от нашего упала бомба.. Недалеко от бомбоубежища. Вместо дома- воронка, говорят, что там была злая бабушка, которой было пора умирать... У нас на доме стоит двухэтажный прожектор и очень красиво светит при налетах, когда меня тащат в наше(собственное) бомбоубежище. Мне немножко жалко ту, злую бабушку!
А в небе летают самолёты. Дедечка часто смотрит на них и часто креститься. Кто-то кого-то догоняет и сбивает, я не умею различать наших и фашистов на таком расстоянии, но дед говорит, что сбили фашиста, но сам плачет, то ли от радости...
Приезжает тетя Оля. Мы собираем землянику по краям воронки - война уже два года. Она крупная и красная, как капельки крови, когда обрежешься... Едим с молоком - у Тети Таси есть корова, а муж уже где-то погиб.
Дед вечером молится о наказании супостатов... Долго-долго молится о спасении Михаила - отца моего. Опять и опять бомбежки, но наши гонят их от Москвы и поэтому они "разгружаются" над Щербинкой и Подольском.
А потом мамы нет. Она уехала в Рязань. Отец где-то там в училище, готовит людей уходящих на фронт. Он ходит в зеленом с крылышками на колёсах. Я просил их поиграть - не дал - говорит, что погоны - это, что-то очень главное! Когда он приезжает - крёстная, которую Серёжка смешно зовёт Кока - плачет и говорит "оборонительные" слова, как сказал Дедечка.
Отец фантазирует, говорит о своей важности и, конечно, о неприкосновенности - он где-то в Совете сталинградского фронта (я потом видел его в кадрах с Паулюсом в киноэпопее, правда, в очках и на заднем плане).
А потом он уезжает и начинается бомбежка. За два дома от нашего упала бомба.. Недалеко от бомбоубежища. Вместо дома- воронка, говорят, что там была злая бабушка, которой было пора умирать... У нас на доме стоит двухэтажный прожектор и очень красиво светит при налетах, когда меня тащат в наше(собственное) бомбоубежище. Мне немножко жалко ту, злую бабушку!
А в небе летают самолёты. Дедечка часто смотрит на них и часто креститься. Кто-то кого-то догоняет и сбивает, я не умею различать наших и фашистов на таком расстоянии, но дед говорит, что сбили фашиста, но сам плачет, то ли от радости...
Приезжает тетя Оля. Мы собираем землянику по краям воронки - война уже два года. Она крупная и красная, как капельки крови, когда обрежешься... Едим с молоком - у Тети Таси есть корова, а муж уже где-то погиб.
Дед вечером молится о наказании супостатов... Долго-долго молится о спасении Михаила - отца моего. Опять и опять бомбежки, но наши гонят их от Москвы и поэтому они "разгружаются" над Щербинкой и Подольском.
